Текст: Наталья Сокольникова
Фото: Артём Моисеев
Фото: Артём Моисеев
ДВЕ ТЫСЯЧИ ТРИСТА ГЛАЗ БАЙКАЛА
Как изучают Вселенную в самом глубоком озере на Земле
Вечером 31 декабря немолодой человек среднего роста выходит из обшитой снаружи железом бытовки. Крошечный домик стоит на самом краю гигантской чаши Байкала, в десяти метрах от ещё не успевшего замёрзнуть озера. Человек открывает увесистую дверь, поворачивается спиной к воде, достаёт прямо из-под крыши консервы, варенье в пластиковой бутылке и сковороду с приготовленными утром макаронами с тушёнкой и возвращается внутрь.
Это учёный, астрофизик Николай Буднев. Ему 70 лет. Последние 30 из них он встречает Новый год здесь — и в полном одиночестве. «Не в полном, — поправляет Буднев, — с котом». На берег Байкала он приезжает не потому, что взрослые дети и внуки живут в Москве, а с женой он давно развёлся. 31 декабря он — дежурный оператор берегового центра Байкальского глубоководного нейтринного телескопа Baikal-GVD. Буднева называют зачинателем этого проекта: он работает над ним 40 лет, с 1981 года.
Лекция Буднева о телескопах
«Что вы представляете, когда кто-то говорит о телескопе? — начинает Буднев. — Наверное, воображение нарисует вам картинку вытянутой трубы, в которую можно заглянуть, чтобы увидеть звёзды?». Понятие телескопа намного шире, но все разновидности телескопов объединяет одно: они собирают информацию из глубин Вселенной.
И из глубин Байкала — если говорить о конструкции, установленной на дне озера в четырёх километрах от домика Буднева. Там, в толще байкальской воды, на глубине от 750 до 1250 метров, есть гирлянды, похожие на гигантский виноград. На металлических тросах висят, как ягоды на ветках, прозрачные сферы — шары с фотоумножителями. Это сверхчувствительные «глаза» телескопа. Они замечают слабые и быстрые вспышки света, которые возникают в результате взаимодействия нейтрино с водой. Нейтрино — это элементарные частицы, они практически не имеют массы, способны преодолевать космические расстояния и проходить сквозь толщу самых плотных материалов.
В 1960 году советский академик Моисей Марков предложил создать в прозрачном водоёме трёхмерную решётку из детекторов, которые будут регистрировать вспышки света, возникающие при взаимодействии нейтрино с атомами воды. Чтобы регистрировать эти слабые и редкие вспышки, во-первых, необходима максимально прозрачная вода, во-вторых, водоём должен быть достаточно глубоким, чтобы отфильтровать потоки других частиц. А значит, установка должна находиться в водоёме с прозрачной водой на достаточной глубине. Байкал подходил идеально.
И из глубин Байкала — если говорить о конструкции, установленной на дне озера в четырёх километрах от домика Буднева. Там, в толще байкальской воды, на глубине от 750 до 1250 метров, есть гирлянды, похожие на гигантский виноград. На металлических тросах висят, как ягоды на ветках, прозрачные сферы — шары с фотоумножителями. Это сверхчувствительные «глаза» телескопа. Они замечают слабые и быстрые вспышки света, которые возникают в результате взаимодействия нейтрино с водой. Нейтрино — это элементарные частицы, они практически не имеют массы, способны преодолевать космические расстояния и проходить сквозь толщу самых плотных материалов.
В 1960 году советский академик Моисей Марков предложил создать в прозрачном водоёме трёхмерную решётку из детекторов, которые будут регистрировать вспышки света, возникающие при взаимодействии нейтрино с атомами воды. Чтобы регистрировать эти слабые и редкие вспышки, во-первых, необходима максимально прозрачная вода, во-вторых, водоём должен быть достаточно глубоким, чтобы отфильтровать потоки других частиц. А значит, установка должна находиться в водоёме с прозрачной водой на достаточной глубине. Байкал подходил идеально.
Нейтринный телескоп и бубен
В этом году заканчивают строительство восьмого кластера телескопа Baikal-GVD. В каждом кластере находится восемь гирлянд, на каждой гирлянде — 36 сфер с фотоумножителем. Сейчас у телескопа 2304 «глаза», которыми он выискивает нейтрино. Для завершения первой стадии проекта нужно 12 кластеров, осталось построить ещё четыре. В финале получится телескоп объёмом 1 миллиард кубометров, это 1 кубический километр. К 2030 году, если в мире не построят новые крупные телескопы, Baikal-GVD станет крупнейшим на Земле.
В этом году заканчивают строительство восьмого кластера телескопа Baikal-GVD. В каждом кластере находится восемь гирлянд, на каждой гирлянде — 36 сфер с фотоумножителем. Сейчас у телескопа 2304 «глаза», которыми он выискивает нейтрино. Для завершения первой стадии проекта нужно 12 кластеров, осталось построить ещё четыре. В финале получится телескоп объёмом 1 миллиард кубометров, это 1 кубический километр. К 2030 году, если в мире не построят новые крупные телескопы, Baikal-GVD станет крупнейшим на Земле.
Сейчас Байкальский глубинный нейтринный телескоп — самая большая подобная установка в Северном полушарии. В Южном есть другая, нейтринная обсерватория IceCube, расположенная в толще арктического льда.
Тринадцатого марта этого года на льду Байкала отпраздновали официальный ввод в эксплуатацию телескопа Baikal-GVD. На встречу приехали ведущие учёные страны, губернатор области Игорь Кобзев и министр науки и высшего образования России Валерий Фальков.
У работающих на телескопе есть традиция: проезжая по льду мимо мыса Толстый, нужно побурханить. Это слово образовано от имени главного духа Байкала, Бурхана. Бурханить — значит совершать специальный обряд, подношение местным духам, чтобы их задобрить. Выглядит это так: в рюмку с напитком, чаще всего водкой, погружают безымянный палец, а потом щелчками брызгают ей по четырём сторонам света, начиная со стороны положения Солнца. Потом водку обычно выпивают.
Тринадцатого марта этого года на льду Байкала отпраздновали официальный ввод в эксплуатацию телескопа Baikal-GVD. На встречу приехали ведущие учёные страны, губернатор области Игорь Кобзев и министр науки и высшего образования России Валерий Фальков.
У работающих на телескопе есть традиция: проезжая по льду мимо мыса Толстый, нужно побурханить. Это слово образовано от имени главного духа Байкала, Бурхана. Бурханить — значит совершать специальный обряд, подношение местным духам, чтобы их задобрить. Выглядит это так: в рюмку с напитком, чаще всего водкой, погружают безымянный палец, а потом щелчками брызгают ей по четырём сторонам света, начиная со стороны положения Солнца. Потом водку обычно выпивают.
«Физики — от слова „работать физически"»
На закате 26 марта этого года Буднев стоит на льду Байкала рядом с большой конструкцией с лебёдкой. На нём шапка-ушанка. Дует сильный ветер. Голой рукой он направляет верёвку, которая со скрипом накручивается на катушку, тянется в прорубь — майну и поднимает крупную металлическую конструкцию, напоминающую якорь. По указаниям Буднева его помощник снимает карабин с одного места конструкции, надевает на другое и крутит руками широкий горизонтальный руль. Скрип продолжается. Через несколько минут к майне подъезжает уазик-«буханка», и карабин с верёвкой из воды цепляют к нему.
Буднев объясняет: поднимают акустический маяк. Из-за течения «глаза телескопа» могут смещаться, а это устройство позволяет восстанавливать местоположение всех сфер телескопа с нужной точностью. «Автоматизированных систем, чтобы вытащить её, нет, — говорит Буднев. — Всё у нас делают люди. Физики — от слова „работать физически"», — шутит он.
Интерьер байкальского жилища Буднева напоминает не то просторное поездное купе, не то охотничий домик: две кровати стоят вдоль стен, над ними висят ещё две. Между кроватями окно и вытянутый стол. Слева от входа — печка-буржуйка, её он топит редко, пользуется в основном электрическими обогревателями, которые стоят правее. Из-за печки выглядывают беговые лыжи. Раньше Буднев часто ходил на них, теперь перестал: колени болят, да и ботинки потерялись. Справа от входа стоит ещё один стол, покрытый полиэтиленовой скатертью, на нём — запасы провизии, тарелки, специи и электрическая плита, где Буднев подогревает ужин.
«Последние лет 15 я сам готовлю, у себя в будочке, — говорит Буднев, опуская вилку в разогретую только что на сковороде жареную картошку. — Пришёл спокойненько, разделся, разулся. Сто грамм налил: в столовой не наливают». Раньше он ходил есть в местную столовую, как делает большинство участников экспедиции. Они обедают и ужинают там и рассчитываются, когда экспедиция заканчивается.
«Последние лет 15 я сам готовлю, у себя в будочке, — говорит Буднев, опуская вилку в разогретую только что на сковороде жареную картошку. — Пришёл спокойненько, разделся, разулся. Сто грамм налил: в столовой не наливают». Раньше он ходил есть в местную столовую, как делает большинство участников экспедиции. Они обедают и ужинают там и рассчитываются, когда экспедиция заканчивается.
У телескопа Baikal-GVD есть враг — байкальская гроза. Конструкция телескопа — это огромная масса железа. И, когда молнии бьют в воду, они собираются на эту массу. «Эта проблема до конца не решена, — признаётся Буднев. — Много чего мы пытались сделать с самого начала, 30 лет с этим боремся. Весь год мы ведём наблюдения, а потом полтора-два месяца ремонтируем то, что убила гроза.
Будневу нравится, что он работает с уникальной установкой такого масштаба. С детства он хотел заниматься крупным, значимым делом. Когда он учился в школе, он мастерил корабли. Картонных моделей ему было недостаточно, он делал корабли из железа, работал в мастерских на станках, освоил токарный и фрезерный. «В этом смысле те эксперименты, в которых я сейчас участвую, мне близки, — говорит он. — Что-то такое комнатное, мелкое, мне не интересно и скучно»
Будневу нравится, что он работает с уникальной установкой такого масштаба. С детства он хотел заниматься крупным, значимым делом. Когда он учился в школе, он мастерил корабли. Картонных моделей ему было недостаточно, он делал корабли из железа, работал в мастерских на станках, освоил токарный и фрезерный. «В этом смысле те эксперименты, в которых я сейчас участвую, мне близки, — говорит он. — Что-то такое комнатное, мелкое, мне не интересно и скучно»
Сейчас профессор Буднев работает деканом физического факультета. Летом он набирает студентов, в течение учебного года читает лекции. Преподавать он любит. А в Байкальском проекте он руководит группой НИИ ПФ ИГУ.
Кроме Байкальской нейтринной обсерватории, у физика Буднева есть ещё одно детище — он руководит гамма-обсерваторией TAIGA в Тункинской долине, которая регистрирует частицы сверхвысоких энергий, приходящих из других галактик.
По результатам исследований опубликованы сотни научных статей.
Кроме Байкальской нейтринной обсерватории, у физика Буднева есть ещё одно детище — он руководит гамма-обсерваторией TAIGA в Тункинской долине, которая регистрирует частицы сверхвысоких энергий, приходящих из других галактик.
По результатам исследований опубликованы сотни научных статей.
«Профессор Буднев — человек, который полностью растворён в работе. Его не заботит внешний вид, социальные атрибуты и статусы. Его заботит наука, — рассказывает про Буднева Михаил Меркулов, сотрудник астрономической обсерватории ИГУ. — Он пользуется самым простым телефоном, ест прямо за рабочим столом, чтоб не отвлекаться на такую ерунду, как обед. В каком-то смысле он оправдывает наши стереотипы об учёных. Но, в отличие от стереотипных учёных, он отличный рассказчик».
Если спросить у самого Буднева о его увлечениях, кроме науки, он ответит: «Я человек очень скучный. Буквально живу на работе и никакими особенно гуманитарными талантами не обладаю. Единственное, что у меня есть, не связанное с наукой, это огород». С 1958 года Буднев выращивает овощи на своём участке в Ершах, отдалённом районе Иркутска.
Взлохмаченный ветром горизонт стирается на фоне байкальской бури. Хивус, подпрыгивая, поворачивает нос то вправо, то влево. Кажется, что его водитель дрифтует, а он просто пытается сохранить курс судна при ветре 12 метров в секунду. В правом окне, за снежной пеленой едва виднеются глыбы Хамар-Дабана.
Пейзаж за окном постоянно меняется, но не из-за разнообразия местности, а потому что хивус то и дело разворачивает в разные стороны. В какой-то момент мимо проносится тот самый мыс Толстый. Среди оглушающего ветра вспоминается фраза Буднева из вчерашнего разговора: «Завтра будет такая погода, как будет, потому что по пути сюда вы не побурханили».
Пейзаж за окном постоянно меняется, но не из-за разнообразия местности, а потому что хивус то и дело разворачивает в разные стороны. В какой-то момент мимо проносится тот самый мыс Толстый. Среди оглушающего ветра вспоминается фраза Буднева из вчерашнего разговора: «Завтра будет такая погода, как будет, потому что по пути сюда вы не побурханили».
Понравилась работа? Голосуйте за неё лайком!
Поделитесь этим материалом в соц. сетях